Татьяна Ошуркевич: «Когда я приехала в Лондон и пошла на первые пары — случился шок»

«Салідарнасць» в спецпроекте «Образование без границ» продолжает рассказывать об особенностях учебы в разных странах — из личного опыта бывших и нынешних студентов из Беларуси. Расспросили журналистку Татьяну Ошуркевич, как попасть в один из старейших университетов Британии и какова разница (спойлер: кардинальная) с БГУ.

Фото из личного архива Татьяны Ошуркевич

Татьяна окончила институт журналистики БГУ, после разгрома TUT.BY и преследования журналистов вынужденно покинула Беларусь — в Украину, затем Германию, Великобританию. Сегодня регулярная собеседница нашего Филина — автор Центра новых идей, студентка Вестминстерского университета в Лондоне.

— Поступить в Британию непросто, — говорит беларуска. — Даже не потому, что могут отклонить твою заявку, а потому что учеба требует очень больших денег. Люди платят действительно много, чтобы у них был британский диплом.

«Получить стипендию было гораздо сложнее, чем поступить»

— Я обычная беларуска без тысяч евро или фунтов где-то в загашнике, поэтому нужна была поддержка — и я выиграла стипендию Министерства иностранных дел Великобритании. Получить ее, честно говоря, было гораздо сложнее, чем поступить: стипендия престижная, и желающих множество.

Чтобы представить уровень конкуренции, отметим: претендовать на поддержку британского МИД, чтобы бесплатно учиться в магистратуре в Великобритании, могут студенты из более чем 150 стран мира. Верхней возрастной планки для кандидатов нет.

— Подать заявку могут люди из тех стран, где есть проблемы с демократией, и нужны лидеры, которые будут менять эту ситуацию, — рассказывает собеседница «Салiдарнасцi». — И это огромное количество талантливых, амбициозных, ярких людей, поэтому, повторюсь, выиграть стипендию действительно сложно. Но если это удается, все остальное уже гораздо проще.

Я подавала заявление в три разных ВУЗа, выбрала Вестминстерский — там преподают именно то, что я хотела изучать. Курс называется «Международные отношения и демократия», он направлен на то, чтобы давать гражданам разных стран, где существуют проблемы с демократией, какие-то навыки и понимание, как эта демократия может строиться, как проходит переходный период.

И еще одна причина, почему я выбрала именно этот ВУЗ — европейские университеты, в особенности британские, с очень большим вниманием относятся к ментальному здоровью студентов, а мой университет в этом плане лидер среди всех остальных.

Здесь очень внимательны к студентам: ты можешь сдать экзаменационное эссе гораздо позднее, если у тебя сложный период в жизни (неважно, какие это трудности — у тебя может умереть хомячок, а может, ты переживаешь болезненный разрыв отношений).

Когда приближается экзаменационный месяц, ты можешь просто предупредить людей, ответственных за прием эссе, — и получаешь время, чтобы разобраться с собой и потом спокойно сдать экзамен.

Если это нужно дважды в год — окей, и лишь потом нужно приносить подтверждение, справку от врача, но в целом подход очень гибкий.

Для меня это было важно: понимать, как строится менеджмент, как создается комьюнити, которое будет с уважением относиться к потребностям людей. Потому что в Беларуси я слышала немало историй, когда руководители давят на своих сотрудников — и это те вещи, которые невозможно представить себе в западном университете. Здесь очень прислушиваются к твоему мнению, и даже если преподаватель считает его неправильным, тебе дают возможность его высказать и обсудить.

Словом, подытоживает Татьяна Ошуркевич, запросы и возможности совпали — и теперь беларуска учится в британской магистратуре. Магистерская программа длится один год, обучение для иностранцев стоит около £16000 — расценки есть на сайтах университетов и не изменяются посреди года, в отличие от РБ.

«Удивительно, когда ты споришь, а тебе говорят: да-да, продолжайте!»

Можно ли в принципе сравнивать учебу в Белгосуниверситете (а из беларусских ВУЗов у него самое высокое место в международном рейтинге) и Вестминстере?

— На журфаке БГУ у меня были очень большие проблемы, потому что на некоторых парах происходило то, чего в принципе не должно происходить: если ты будешь говорить о политике, у тебя будут самые низкие баллы из всех, — вспоминает Татьяна Ошуркевич. —  Помню вот эту цензуру на парах, мол, давайте-ка будем потише, не будем трогать политику, вообще будем вне всего этого.

И это — журфак, а журналисты как раз те люди, которые следят за политикой и помогают строить крепкие демократические институты.

Конечно, были чудесные преподаватели, которым я очень благодарна, но они не вели профильные предметы — это был, например, менеджмент, литература, но не те предметы, где давали знания именно по журналистике.

И еще один парадокс: у нас преподавали люди, которые давно уже не в журналистике, либо иногда печатались в госмедиа. А для меня уже тогда было очевидно, что госмедиа — мягко говоря, не тот уровень журналистики, к которому я хочу быть причастна.

Когда я приехала в Лондон и пошла на первые пары — наверное, правильно будет сказать, что случился шок. Например, у нас был модуль «Насилие и государство», естественно, мне было много чего сказать, потому что в Беларуси были протесты, с какими-то вещами спорила — и было удивительно, когда ты споришь, а тебе говорят: да-да, продолжайте!

Фото из личного архива Татьяны Ошуркевич

У нас в группе люди из разных стран и культур, и всегда очень жесткие дебаты, например, по вопросу прав женщин — потому что есть мужчины из мусульманских стран, девушки-мусульманки, которые утверждали, что нужно так, а не так, и не нужно давать очень много свободы.

И это очень интересно: ты учишься уважать чужое мнение, даже если кардинально с ним не согласен, а преподаватель помогает не переводить разговор в активный конфликт, а сделать так, чтобы каждый мог высказаться и быть услышанным.

— Практический опыт демократии?

— Знаете, да. И это прекрасный опыт, в некотором смысле даже вызов для тебя: готов ли ты к этой демократии?

Даже за эти несколько месяцев, мне кажется, я очень продвинулась в толерантности. В принципе, всегда считала себя толерантным человеком — но в процессе учебы поняла, что у меня, как и у каждого человека, есть с этим кое-какие вопросы.

А обсуждения на семинарах очень помогают. Во-первых, не бояться высказывать свое мнение, не бояться думать, что ты скажешь что-то «неправильное», то станешь изгоем в обществе и тебя заклюют — нет, это круто, и именно так рождаются новые идеи, и в тебе воспитывают это понимание.

Здесь, наверное, фундаментальное отличие беларусского и британского подхода. Если в БГУ на международной журналистике мы учили какие-то даты, непонятно кому нужные, не применимые на практике (и я ничего из этого сейчас не вспомню), то в Британии это прикладные знания, мы изучаем то, что происходит сейчас.

Когда началась война Палестины с Израилем, мы тоже это обсуждали, хотя в университете много людей из Палестины и были очень острые споры.

Разрыв колоссальный. В университете я вообще не встречаю того иерархического подхода, который есть в нашем обществе — после пар мы с преподавателями ходили выпить пива и поговорить, что происходит. Я не могу себе представить подобное в БГУ, где преподаватель — «бог», а ты — простой смертный студент.

«Иногда чувствуешь себя даже неловко, потому что не привыкла к такому уровню внимания»

Отдельного упоминания заслуживает забота о комфорте студентов. Например, есть бонусы за хорошую учебу, отличники могут подаваться на частичную стипендию, снижая таким образом оплату.

В принципе, коммуникация с администрацией и студенческим советом очень хорошо налажена, отмечает беларуска: на запросы и электронные письма отвечают быстро и по существу, а не формальными отписками. Преподаватели также не отгораживаются глухим официозом, стрессы контрольных и экзаменационных работ сведены к минимуму.

— Кампусы, конечно, совершенно другие, они подстроены под нужды студентов и используют достижения прогресса. Здесь не нужно тащить на пары огромные талмуды из библиотеки просто для того, чтобы показать, что ты читаешь книги. А на журфаке БГУ, насколько я знаю, подобный маразм продолжается и сейчас, и в еще больших объемах, чем раньше.

Здесь на занятиях используются все блага цивилизации: большие проекторы, интерактивные доски, все то, что облегчает усвоение материала и делает процесс интереснее.

И, конечно, в кампусе полно мест, где ты можешь максимально комфортно готовиться к занятиям — есть где купить еду, устроиться на оборудованном рабочем месте за столом, сесть или лечь на диванчике, даже поспать.

Фото из личного архива Татьяны Ошуркевич

Также очень развита система скидок для студентов, их много и самые разные. А если ты занимаешься спортом (в Лондоне спорт — дорогое дело), можно посмотреть, что есть в твоем вузе — университеты организуют «кружки по интересам», ты платишь буквально копейки и получаешь доступ к спортивному залу. Или, если в твоем ВУЗе такого нет — существует система сотрудничества с другими ВУЗами, и тебя подключают к другому университету, я именно так и занимаюсь.

Вообще, многие вещи в британских университетах, подчеркивает собеседница «Салідарнасці», ориентированы на обспечение ментального здоровья студентов:

— Мой ВУЗ постоянно присылает напутствия на следующий месяц, учащихся информируют о ходе конфликта Палестина-Израиль и предлагают психологическую помощь, если тебя это глубоко затронуло. Иногда чувствую себя даже неловко, потому что не привыкла к такому уровню внимания, оно кажется чрезмерным.

А, с другой стороны, понимаю, что как раз благодаря этому студенты показывают отличные результаты, тебе создают все комфортные условия, чтобы ты был сосредоточен на учебе — без стресса, без бессонных ночей и ненужной зубрежки.

«Ни о чем не говорить, ничего не просить — худший из возможных вариантов»

— Знаю многих людей, кто поступает на учебу в Британию, чтобы использовать это как трамплин для карьеры: британское образование действительно открывает многие двери.

Но в моем случае было не так. Хотелось получить знания и разобраться в вещах, которые мне интересны и важны (а здесь, кстати, даже после окончания университета у тебя есть доступ ко всей базе академических текстов и исследований, и это очень круто) — чтобы и моя аналитика была глубже, и в будущем понимать, как должны быть устроены институты демократии в Беларуси, как нужно проводить этот переходный период.

Чтобы у нас не повторилась ситуация, при которой мы получаем второго Александра Лукашенко. Либо, когда некоторые политические деятели говорят о том, что для переходного периода нам нужна хунта — мне очень плохо и очень страшно читать такие вещи, и я хочу сделать все, чтобы таких пассажей в принципе не появлялось.

Поэтому цель — окончить университет, продолжать заниматься аналитикой, рассказывать беларусам о важных вещах.

Наша привычка молча сидеть и ждать, порицание тех, кто «высовывается», заявляет о себе — это передается из поколения в поколение, и закрепляется мысль о том, что нормально не выделяться, не расти, не говорить о своих сильных сторонах.

Но жизнь в демократии показывает, что все это как раз нормально и способствует росту, появлению лидеров. А ни о чем не говорить, ничего не просить — худший из возможных вариантов, потому что ведет только к застою и стагнации.

Читайте еще:

Саша Раманава: «Цяпер перыяд ахалоджвання да пратэснага парадку дня і пошуку новых аўдыторый і стратэгій»

«Беларусь мяне здзівіла». Гісторыя паляка Альбэрта Ежы Вяжбіцкага, які вядзе тэлеграм-канал па-беларуску

«Защиты не предусмотрено» и «мордой в пол». Белорусский юрист и иностранные журналисты обсудили, как за ними следят