«30% населения смотрит наши телеканалы». Иван Эйсмонт — о борьбе с независимыми СМИ, выборах и сюжетах БТ

«Никто никогда в Белтелерадиокомпании не получал задание очернять врачей»

— Давно в журналистике, но не помню ситуации, когда бы еще так сильно сталкивали лбами государственные и частные медиа. Что происходит?

— Я с вами согласен, но, наверное, у каждого здесь своя версия. Специфика «Клуба редакторов» заключается в том, что мы работаем с той информацией, которая подается в самых разных медиа. Моя версия: без обид, но негосударственные СМИ всегда себе позволяли обсуждать государственные СМИ. Это, как я понимаю, читабельно, как правило, немного скандально. Я редко видел восторженные материалы по поводу того, что происходит на телевидении. Если это политика — абсолютно нет, если какие-то другие проекты — как правило, игнорится, если «Евровидение» — скандал. И мне кажется, что в государственных СМИ со временем появилась плеяда людей — я совершенно искренне говорю, — которые стали отвечать. Я считаю, что мы зашли на чужое поле в этом плане и стали заниматься тем, чем не позволяли себе заниматься раньше, разоблачаем не совсем достоверную информацию, высказываем свою позицию по поводу передергивания, по поводу необъективной, как нам кажется, интерпретации. И, конечно, пошел конфликт интересов, столкновения, начали называться порталы, фамилии, имена, пошла ответная реакция. Как в воронку, это все затягивает, затягивает. И я с вами здесь абсолютно согласен, что противостояние сейчас достаточно острое. Но о каких мы говорим негосударственных СМИ? О центральных, достаточно известных. Вы видите рейтинги интернет-порталов. Возьмем первые пять-десять — многие из них были созданы в свое время за рубежом и финансируются из-за рубежа. Это не скрывается.

— Не думаю, что первые пять самых популярных медиа созданы за рубежом.

— Когда я говорю, не принимайте все на себя.

— Самые популярные интернет-медиа страны — TUT.BY, Onlin­er — местные, не финансируются из-за рубежа.

— Я не думаю, что вы были созданы для таких вещей, конфронтации. Новостной портал — вообще большой бизнес. Но, наверное, в силу того, какие люди пришли в руководство, была выбрана определенная политика…

— Какие? О чем речь?

— Мне кажется, что особенно в последние годы пул — и здесь я могу говорить о первой пятерке (негосударственных медиа. — Прим. TUT.BY) — имеет антигосударственную направленность. Белтелерадиокомпания все-таки связана с государством и всегда попадает под удар. Отсюда и ответная реакция. Меня всегда удивляет непонимание вопроса или нежелание понимать: если открыть наш устав, то вы прочитаете, что мы подчиняемся президенту Республики Беларусь. Главная наша задача — освещение деятельности государственных органов, государственной политики, представление Республики Беларусь за рубежом — это классика любой государственной телекомпании во всем мире. Такие телекомпании есть в каждой европейской стране. Там они называются общественные вещатели. Это не меняет сути. Мы финансируемся из бюджета, а они — из налогов.

— Вы так говорите, будто ваша задача — защищать президента…

— Я не сказал защищать президента, не передергивайте. Если вас интересует точная формулировка, откройте устав — там все прописано. Кроме того, я уверен: журналисты, которые тут работают, поддерживают политику государства, поддерживают президента. Мне кажется, что в нашей стране не запрещено поддерживать того, кого ты хочешь, — это абсолютно нормальная вещь. Здесь работают живые люди, они читают ваши материалы, ваши форумы. Мы видим, что пишется в социальных сетях журналистами негосударственных изданий. Это показывает отношение.

— Вы же не отслеживаете социальные сети каждого сотрудника?

— Подождите, у нас серьезная организация, я получаю информацию — не обо всем, конечно, но по поводу важных вещей, которые высказываются в отношении Белтелерадиокомпании, в том числе в социальных сетях, — получаю. Это несложно сделать, тем более что нас не обсуждает полтора миллиона человек, а пул из ста человек.

— Получается, ваша воинственная позиция в отношении негосударственных медиа — это ответ на критику?

— Не надо ее называть воинственной, в чем воинственность? Вот я прямо скажу: вы придумали историю про Бобруйск (речь идет о статьях негосударственных СМИ о бобруйской скорой. Несколько независимых медиа написали, что медики жаловались в Администрацию президента на несправедливость доплат за работу с ковид-пациентами, к ним приехала съемочная группа БТ, но возмущение медиков вызвало то, что журналисты поговорили лишь с теми, кто выплаты получил. — Прим. TUT.BY).

— Три крупнейших медиа в стране не могут придумать историю про Бобруйск.

— Могут. Вдвойне обидно, что мы приехали и записали там всех, кого было нужно. Больше всего по времени мы записали людей, которые написали это обращение (в Администрацию президента. — Прим. TUT.BY). Вопрос же важный: заработал новый механизм, есть у людей много вопросов. Мне звонит мой заместитель: сюжет отсняли, но у людей там есть вопросы. Мне обидно вдвойне: я сделал все, чтобы эти вопросы были решены — то, что я мог сделать. Но у вас в статье написано… Хотя начнем с социальных сетей. Один из ваших учредителей, Кирилл Волошин, написал, что поехали очернять врачей (в посте было выражение «дискредитировать сюжетом», не «очернять» — Прим. Авт.). Зачем? Зачем нам это делать? Врачей!

— Вы говорите, что отсняли. А сюжет был показан?

— После этого не был… Нет, был небольшой. Но уже завертелось — я же сказал в «Клубе редакторов», что мы взяли паузу, что мы ждали, чем это закончится.

— Но вы ведь не показали этих людей.

— Мы показали небольшой материал. Наш корреспондент еще не успела вернуться, она сидела на совещании в больнице, которое проводило руководство области, облздрава, а уже появились материалы на порталах. Она была в шоке.

— На TUT.BY не было сказано, что вы ехали кого-то очернять. Там были высказывания людей, которые представили свою точку зрения.

— Анонимных. Я знаю примерно высказывания людей, которые эту историю там закрутили, на что имеют полное право — они же были сотрудники скорой помощи. Про «очернять» — я сказал, откуда мы узнали: состою в друзьях на фейсбуке с этим человеком, сразу увидел. Но какое еще нужно доказательство, если целый абзац посвящен тому, что поехали записывать самых высокооплачиваемых медиков и не дали слово другой стороне и их возмущенно прогнали. И я показывал скриншот: человек, который подписал жалобу, говорил у нас пять минут с документами, второй человек что-то получил, но говорил: я немного получил, немного работал. Где здесь самый высокооплачиваемый сотрудник?

— По этим позициям я соглашусь. Но вы обвиняете негосударственные медиа — даже записала ваши цитаты — в «вопиющих фейках, маразме». Но когда вы говорите: в статье TUT.BY не было имен медиков — это и есть фейк, в статье были имена. Что журналиста TUT.BY на месте не было — это тоже фейк.

— Я сказал, что его не было в моменте съемок. Зачем писать о том, что съемочную группу прогнали, если этого не было? (…) Или ваш человек перепутал что-то или сделал этот намеренно, но не было конфликта.

— Я готова поверить, что конфликта не было. Но говорю о том, что люди, с которыми мы разговаривали, увидели это так.

— А заголовки какие были? Раструбили — просто десятки материалов. И мы потом опровергли, доказали. Ладно извинения, можно было сказать, что случилась накладка. Можно не говорить, но давайте друг другу сейчас честно скажем: ну не было этого. Я сразу вызвал корреспондента в кабинет, все видео смотрел — она предлагала людям высказаться. Люди зажались немного: пусть идет человек, он все расскажет. Мы его и записали. Да, была ситуация, и мне кажется, она разрешилась. Это был частный пример, и я не говорю, что вы каждый день допускаете подобное. Но это имело место. Я хочу искренне сказать, что никто никогда в жизни в Белтелерадиокомпании не получил задание очернить врачей — это просто какое-то безумие.

«Ежедневно до 30% населения смотрит наши телевизионные каналы»

— В Белтелерадиокомпании сегодня пять, шесть телеканалов?

— Если считать с областными и интернет-каналами — больше.

— У вас ресурс такой огромный. Почему так получается, что сегодня государственные медиа идут следом, а не формируют повестку дня? Кажется, что при таком ресурсе вы должны формировать повестку, а интернет, телеграм-каналы — отвечать. А происходит наоборот.

— Что значит формировать повестку? Никто здесь не собирается заниматься пропагандой. Вы смотрите российское телевидение? Мы сильно похожи на них? Мы сейчас могли бы сделать по три ток-шоу в день, здесь все бы звенело, но никто не собирается этим заниматься. И чтобы утверждать, что мы не формируем повестку, нужно считать цифры. Если в интернете (хотя тоже есть вопросы) это можно сделать более-менее, то на телевидении, на наш взгляд, пока не очень. Со следующего года в стране должен заработать национальный медиаизмеритель. Как мы ожидаем, мировых стандартов, чтобы ни у кого не было сомнений. Если они выдают цифры по интересу к контенту Белтелерадиокомпании, то цифры соответствуют действительности. Когда такие цифры будут, мы сравним, сколько нас смотрят утром, сколько смотрят вечером, и сравним с интернетом. И тогда можно будет делать выводы. По тем подсчетам, которые сейчас есть, ежедневно до 30% населения смотрят наши телевизионные каналы.

Нельзя делать вид, что не сформировалась интернет-аудитория, которая не смотрит телевидение, но есть такая же телеаудитория, которая не ходит в интернет. Есть мнение, что та, что у телевидения, — постарше, та, что помоложе, — у интернета. Может быть. Но я бы так однозначно не говорил.

Поверьте, многое из того, что вы смотрите в интернете, — продукция если не белорусского телевидения, то телевидения просто. Скоро все смешается, потому что те блогеры, которые выходят на ведущие роли, готовят материалы на уровне крупных телевизионных компаний.

— На что вы сегодня ориентируетесь, если нет измерителя?

— У нас есть измеритель. Но нам кажется, что нужно проводить более глубокие измерения и на более современных технологиях, чтобы получать более точную информацию. С ней мы сможем сформировать свою программную сетку, избавиться от некоторых передач, придумать и запустить передачи, которые будут смотреть. Хотя и здесь есть нюансы. «Давай поженимся» смотрят же. «Поле чудес» — до сих пор самая популярная передача. Гнаться за этим? Или лучше на «Беларусь 3» эти деньги потратить на серию фильмов про белорусские музеи — выбор, который стоит перед любой телерадиокомпанией. Коммерческая компания сделает выбор в пользу «Поля чудес». Государственная компания получает деньги из бюджета, для того чтобы не показывали с утра до вечера «Поле чудес» или сериал «Пес‑7, 8, 9».

— Что сейчас смотрят ваши зрители?

— По нынешним данным, телеканал «Беларусь 1» и НТВ имеют примерно равные доли телевизионного смотрения.

— ОНТ вас обгоняет?

— Я думаю, чуть-чуть, но я бы предложил дождаться измерителя.

— И какой топ самых популярных программ на «Беларусь 1»?

— Я думаю, что это новостные выпуски, «Главный эфир», прогноз погоды со Светланой Панкратовой, который идет перед «Главным эфиром», «Добрай ранiцы, Беларусь», неплохо идут передачи «Навылет» и «Я знаю». Ну и кино, любые сериалы.

— Как сегодня финансируется Белтелерадиокомпания? Каков процент бюджетных денег и процент собственных?

— Это коммерческая тайна.

— Разве может быть коммерческой тайной финансирование бюджетной компании?

— Я имею в виду «внебюджет». Парламент утверждает наш бюджет, вы можете эту информацию найти (около 60 миллионов долларов в этом году по курсу ноября 2019 года. — Прим. TUT.BY). Она в том числе обсуждалась и в соцсетях вашими сотрудниками, я помню: «на пропаганду столько денег дали». Хотя нельзя путать те деньги, которые выделяются из бюджета на Белтелерадиокомпанию, с деньгами, которые идут на производство. Огромные обслуживающие статьи — свет, аренда, за связь очень большие деньги, за обслуживание интернета — деньги платятся компании, которая является владельцем TUT.BY (сайт Белтелерадиокомпании обслуживается компанией hoster.by, одним из учредителей которой являлся Юрий Зиссер, основатель TUT.BY; hoster.by владельцем TUT.BY не является. — Прим. TUT.BY), на протяжении многих лет вы этим занимаетесь. Здесь очень-очень много статей расходов.

— И все-таки большую часть вы зарабатываете или большая часть — на бюджете?

— Пока бюджет. Это очень легко проверяется. Если Белтелерадиокомпании в прошлом году выделили 50 миллионов долларов, то весь рынок телерекламы Беларуси — 40 миллионов долларов.

— Сегодня большая часть рекламного рынка уходит телевидению?

— Сегодня примерно 50 на 50 — ТВ/интернет. Были громкие заголовки, что в прошлом году интернет впервые заработал больше, чем телевидение. Все может быть, хотя я не очень доверяю этой информации. Но это мировой тренд.

— Зарплаты здесь высокие?

— Да обыкновенные, я думаю, как средние в Минске.

«Никто не собирался причинить страданий этой бабушке»

— Давайте вернемся к теме государственной идеологии. Как это работает? Кто в стране определяет линию партии, идеологические правила игры?

— В Белтелерадиокомпании я определяю.

— Есть у вас куратор, начальник в Администрации президента?

— Я же вам сказал, кому мы подчиняемся. Остальное — я назначен руководителем, умный человек, надеюсь, у меня есть свои взгляды — и из этого я исхожу. Мы работаем иногда вместе, советуемся с руководителями других телевизионных компаний, не надо здесь искать чего-то. Так же, как и вы вместе работаете, я же вижу, как вы поддерживаете друг друга.

— Бывают дни, когда на всех телеканалах выходят одинаковые сюжеты в одинаковой тональности. Видна единая рука.

— Почему на порталах могут выйти статьи одинаковой тональности, а у нас не может?

— Хочется поговорить о сюжете о 81-летней гродненке (Галина Филипповна Андрейчик 29 мая пришла на встречу с блогером Сергеем Тихановским в Гродно, стала «звездой» стримов, позже о ней высказался президент, а в «Панораме» показали съемки с дрона ее дома и участка).

— Это был сюжет не о ней, это был сборный сюжет.

— Но что поразило — так проехаться по пожилой женщине по центральному каналу!

— Как? Процитируйте, пожалуйста. Там шла речь не о бабушке, там шла речь о политтехнологах и о медиа, которые используют бабушку, если вы этого не увидели.

— Хорошо, кто ее с дрона снимал?

— Какая разница, кто ее с дрона снимал. Я сказал: что никто бы не трогал эту бабушку, эта история — не о ней. Я в программе говорил: мы не называем ее имя, фамилию, адрес — это не имеет никакого значения, мы не вторгаемся в личную жизнь. Речь идет о флаге, который подняли негосударственные, независимые СМИ, и понесли этот флаг угнетенного человека в бедной, нищей стране, не перепроверив. Такой нюанс. Представьте, если бы мы так сделали.

— Не перепроверив что? Я не видела статей о ее бедственном положении. Да, она привлекла внимание: человек в возрасте, хорошо выглядит, пришла на пикет. Но я не совсем понимаю, как можно было снять ее жилье с дрона.

— Что вы говорите, это же ваша любимая тема: жилье — от спортсменов до чиновников. Это мы что-то придумали новое?

— Есть большая разница в том, чтобы снять жилье человека публичного, тем более если он находится на госслужбе.

— Ну перестаньте, нет никакой разницы. Еще раз официально хочу сказать: никто не собирался причинить страданий этой бабушке, ничего такого не было в эфире. Мы просто показали вторую сторону этой истории.

— Иван Михайлович, чья съемка все-таки: ваша или спецслужб?

— Вы шутите, что ли — спецслужб?

—  ОНТ показало, как председатель КГБ идет к президенту с материалами по этой женщине.

— Не знаю, я не работаю на ОНТ.

— Съемка все-таки ваша?

— Будем считать, что наша.

— Она задала правильный вопрос: почему к ней не зашли и не поговорили?

— Повторю: это история не про бабушку. Я в своей программе сказал, что каждый человек в нашей стране может стать миллионером и миллиардером, мы будем только счастливы. Дай ей Бог здоровья, мы только можем порадоваться по поводу того, что люди заработали денег и имеют коттеджи, которыми, к слову, там застроено все Гродно во всех направлениях.

— Вы ведь тоже родом из Гродненской области? Моя коллега с Гродненщины утверждает, что такие коттеджи там не редкость.

— Конечно, не редкость — целыми поселками.

— Расскажите про ваши жилищные условия.

— Вы намекаете на историю про покупку квартиры, которая была в интернете?

— Да.

— Мы купили (ну как купили — покупаем) квартиру. Прошу заметить, первую к моим годам — скоро уже 45 лет будет. И я надеюсь, все-таки когда-нибудь — хотя бы к 45 или к 50 — въеду в свое жилье. Я в 17 лет уехал от родителей, мне кажется, что снимал десятки квартир за это время. И до сих пор у меня и у моей супруги (пресс-секретарь президента Наталья Эйсмонт. — Прим. TUT.BY) не было никакого жилья, мы жили в однокомнатной квартире в Каменной Горке — ее я собираюсь отдать городу, кому достанется. Надеюсь, что мы решили свою жилищную проблему. Здесь нет никакого секрета. Но давайте лучше завершим разговор про бабушку — вернее, про ее собеседника. Почему вы не спрашиваете у меня про претендента на пост президента?

«Технология? Технология. Привезенная? Привезенная»

— Вы готовы давать площадку претендентам на пост президента?

— Придет время, и мы дадим всем площадку в соответствии с законом. Дадим кандидатам не только выступить: начнется официально период агитации — будем в том числе и это показывать. Но что касается этого человека (Тихановского — Прим. TUT.BY), я вправду поражен. Опять же про политику вы задаете вопрос — почему показываем или нет. А почему вы новость про 900 тысяч долларов убираете вниз сайтов?

— Насколько я помню, новость висела на первом месте.

— Мне кажется, это безумие, если бы нашли их у чиновника, а вы сняли это с дрона… Ну ладно, не у чиновника, у спортсмена или артиста. Но это просто безумная история. Можно долго делать вид, что это была не мама, что она этого не говорила, но факт имел место, и то, что происходит, меня просто удивляет. Вы же все боролись в декабре за независимость нашей страны, ходили… Я не к вам обращаюсь лично, в целом обращаюсь, сами знаете к кому. Вы что, не видите, что происходит? Откуда? Внутри заработанные? Дай Бог. Я высказываю свою точку зрения. Вас зацепила история бабушки, огромное количество людей зацепила эта история, потому что мы должны себе признаться, что она имела место, как и подозревалось, в общем-то.

— Откуда у вас эта информация?

— Я видео видел (оперативная съемка обыска на даче у Тихановского. — Прим. TUT.BY). Взял его оттуда, откуда же и вы.

— Я видела у вас.

— Оно в телеграм-каналах было сброшено. Короткую версию МВД сбросило, а длинную мы взяли в каком-то телеграм-канале. Это же безумие какое-то.

— Могу только сказать, что есть следствие, и оно должно собрать брифинг и рассказать, что происходит.

— Я обсуждаю медийную сторону.

— Пока мы не можем задать вопросы и получить на них ответы, какие мы можем делать выводы? Это неправильно, согласитесь. Мы как журналисты должны получить ответы — и тогда на основе этих ответов интернет-пользователь, читатель, зритель должен сделать вывод.

— Я думаю, что по этому поводу будет брифинг, выступление, я в этом не сомневаюсь. Я недавно видел информацию, надо ее проверить, там в инициативной группе 203 человека, 40 судимых, 13 — неоднократно.

— Опять же: где вы видите эту информацию?

— В телеграме. Я ее постараюсь проверить. Каждый имеет право оступиться, конечно, это наши граждане, и это красноречивый пример и красноречивые цифры.

— Вас как человека, наблюдающего за тем, что происходит в стране, удивила активность людей в эту избирательную кампанию?

— Сколько было людей на Комаровке, на ваш взгляд? Несложно посчитать, в том числе и по вашей фотографии. Это сколько 0,00… % от жителей города Минска. Если бы не выстраивались очереди (пусть не обижаются эти люди, мы любую точку зрения уважаем), то они бы влезли на половину площади возле Комаровки. Политтехнологии? Политтехнологии. А угрозы? Вы зайдите на аккаунты спортсменов, которые поддержали политику государства. Зайдите к представителям БРСМ, вы ко мне зайдите на аккаунт. Сколько раз там прозвучали угрозы убийством. Технология? Технология. Привезенная? Привезенная.

— Откуда?

— Можно только догадываться, не хочу делать громких заявлений. Я как журналист здесь рассуждаю, мне кажется, с какой-то другой стороны привезли это все, чем мы привыкли ожидать.

— Как вы на такие нападки в соцсетях реагируете?

— Я это распечатаю и буду показывать людям, чтобы они увидели, какая свобода слова их ожидает, если они хотят принять такое решение. Вот и все. Но ничего не собираюсь закрывать — официально говорю.

— Вы немного передергиваете, связывая условного Тихановского, свободу слова и нападки.

— Подождите, если команда начинать нападки в закрытом чате у Тихановского звучит. А кого я должен связывать? Вы думаете, мы не состоим в этих чатах? Это по команде все делается, не скрывая.

— Вы обращались куда-то, писали заявление?

— Нет. Это абсолютно новые технологии, это дикость. Вы когда-нибудь видели, что сотрудник Белтелерадиокомпании — покажите мне, я его уволю — написал про людей, про журналистов независимого СМИ что-нибудь подобное? (…) Особенная кампания? Мне кажется, что она за гранью просто. Однозначно была подготовлена. Причем случился фальстарт на коронавирусе, когда вдруг такая тема появилась, и технологии начали работать. Но потом уже после объявления выборов продолжилось.

«Вы считаете, что в независимых СМИ не было кампании против проведения парада? Я считаю, что она была»

— Какие технологии на коронавирусе, не совсем понимаю.

— Предвыборная работа некоторых инициативных групп начала работать на теме коронавируса, на нагнетании обстановки, которая в определенный момент была достаточно непростой, но если сейчас проанализировать, что писалось в начале этой истории в ряде независимых СМИ и что нам предрекалось, и посмотреть ситуацию на сегодняшний день…

— Если честно, не помню, чтобы независимые СМИ писали о том, как все умрут.

— А что перед парадом творилось?

— Что творилось?

— Вы считаете, что в независимых СМИ не было кампании против проведения парада? Я считаю, что она была.

— Независимые СМИ отработали парад, независимые СМИ задавались вопросом, почему он проводится в такое время. Давайте откровенно: вы считаете нормальным массовое мероприятие практически в момент пика?

— И что случилось? А массовое мероприятие на Комаровке вас не смущает?

— Меня смущают все массовые мероприятия. И даже то, что мы с вами сейчас разговариваем без маски.

— Выкрутились. Поверьте, все решения принимаются только с врачами, как я вижу. Только. Я вам клянусь.

— А я слышу, что врачи говорят одно: про социальное дистанцирование, про необходимость носить маску, про то, что не стоит сейчас расслабляться. И вижу совсем другое: успокоительно-попустительское отношение со стороны власти.

— Ни в коем случае. Найдите от 4 февраля цитату президента. Боюсь немного исказить: по поводу того, что вещь страшная, люди, меньше обнимайтесь, целуйтесь, все остальное придется делать врачам. Работа по встрече коронавируса, насколько я был в нее посвящен, уже шла полным ходом. Все понимали, что идет пандемия и от нее никуда не деться. Каким был заголовок после встречи президента с людьми у церкви в Могилеве. «Президент сказал: не носите маску на улице». Но президент сказал: будьте осторожны. Была такая цитата? А в заголовке кому она интересна? Он много раз говорил: будьте осторожны. И в этот раз сказал.

— Можно говорить «будьте осторожны» и демонстрировать осторожность. А можно не демонстрировать. Я вижу все усилия Минздрава, но не демонстрацию осторожности со стороны президента.

— Поверьте, президент делает столько… С января все приведено в готовность. Как Минздрав обрисовал все, так до сегодняшнего дня и происходит. Было разработано несколько планов в зависимости от того, как будет развиваться пандемия. Была такая ситуация, когда у нас был ноль, а в Италии по тысяче умирали. Потом наступила наша очередь, только не с такими последствиями. Сначала заполняли больницы контактами первого уровня, второго — изолировались дома, чтобы не допустить резкого всплеска заболеваемости. Бегали за всеми, в том числе со спецслужбами и милицией. Задача была изолировать как можно большее количество людей. Как только подошли к нужной цифре, стали отпускать (контакты из больниц. — Прим. TUT.BY) и ввели ответственность за несоблюдение карантина. Аппараты искусственной вентиляции легких были? Были. Больше 15% не заполнились. С СИЗ проблема была? Была. На уровне президента решалась — заводы перестроили, уже эти маски некуда девать. Кадровые решения некоторые приняли — не просто так люди лишились должностей, не в жертву же брошены. С декабря-января, по идее, все медики в стране знали, что делать.

— И вот сегодня мы имеем такое расслабленное отношение к коронавирусу.

— Это плохо.

— К моменту выхода интервью у нас будет 50 тысяч зараженных, а Беларусь стала одним из европейских лидеров по количеству зараженных на сто тысяч населения.

— Не забывайте про количество тестов.

— А рядом есть хороший пример Литвы, где тестов в пересчете на сто тысяч населения было сделано больше, чем в Беларуси, и при этом в стране фиксируют до 10 случаев в день, а мы больше — 800.

— Вопрос — к Минздраву, мы же сейчас медийные вещи обсуждаем.

— А у меня как раз медийный вопрос. Чувствуете ли вы ответственность за то, что ваш телеканал, ваши медиа занимались успокоением людей?

— Каким? У нас, в отличие от TUT.BY, с утра до вечера крутятся материалы: не выходите из дома, мойте руки, вирус опасен. У нас два месяца в дневных программах о здоровье разговор идет про коронавирус, про его опасность. Мы сделали (у нас электронная система, это несложно подсчитать) около 1,5 тысячи материалов за это время. Вы думаете, что мы в этих материалах успокаивали? Когда журналист TUT.BY сидит за монитором, журналист Белтелерадиокомпании надевает форму космонавта и идет к больным.

— И снова журналист TUT.BY сидит за монитором.

— Вы же не были в грязной зоне.

— А репортаж из витебской реанимации, скорой, других больниц? Вы делаете неверное утверждение. Да я и сейчас не сижу за монитором.

— У нас никогда не было никакой установки, что вирус не опасен.

— А как же инфодемия?

— Инфодемия — это то, что творится вокруг опасного вируса. Речь идет об информационном сопровождении этой истории.

— Так и важно информационное сопровождение, чтобы каждый чувствовал свою ответственность и понимал, где опасно, а где нет.

— С утра до вечера — ролики, сюжеты, обращения: оставайтесь дома. Вы же не смотрите «Беларусь 1» и «Беларусь 2»? Включите — до сих пор. Вот сейчас в Бресте появилась информация (о подъеме заболеваемости. — Прим. TUT.BY), мы собрались все вместе, тут же сделали серию репортажей. Цифры же остались пока, плато существует. Вы нас пытаетесь обвинить в том, чего мы никогда не делали.

Президент с утра до вечера проблемой занимается. Я примерно знаю, какой перечень должностных лиц ему каждый день минимум по три раза докладывает о ситуации, начиная от Минска и регионов, заканчивая другими структурами. Сколько перепроверяется информации. Целые комиссии ездят по больницам, по населенным пунктам, изучают ситуацию, разговаривают с больными. Не искажайте, правда. Вопрос был только в том, что если нас закрыть, нам будет очень тяжело выкарабкаться из этой ситуации. Никто опасность не приуменьшал, и вам подтвердит любой сотрудник Белтелерадиокомпании, любой чиновник. И им обидно, когда такие вещи звучат.

«Я бы сказал, что с супругой не очень часто видимся»

— Вы с женой обсуждаете дома государственные дела, политику, советуете друг другу, как работать?

— Да не то чтобы, я бы сказал, что не очень часто видимся. Много работаем допоздна и в выходные.

— Формально ваша жена является вашим начальником?

— Нет вроде бы.

— Был документ о том, что пресс-секретарь президента теперь курирует телеканалы.

— Кураторство — это же не непосредственный руководитель. Но, конечно, мы взаимодействуем. Напомню, с чего начинался наш разговор, кому мы подчиняемся, здесь ничего удивительного нет. Но не до такой степени, как, может быть, вам кажется, мы все обсуждаем.

— Если все-таки выберут не Лукашенко, у вас есть план, что делать? Вы человек из команды президента.

— Вы на что намекаете? Во-первых, я уверен, что Лукашенко выберут. Во-вторых, я что-то сделал плохое? Я когда-то в деревне жил, потом в небольшом городе, по долгу службы имел отношение к выборам: работал в правоохранительных органах, в том числе на участках. Беларусь — это не только центр Минска. Делая фоторепортаж в день выборов с какого-то минского участка, фоторепортер не отражает реальное положение дел в стране. Это самое большое заблуждение тех, кто противостоит. Из того, что я видел на протяжении многих лет, — ни у одного претендента не было ни единого шанса. Если оппозиция хочет чего-то добиться, с этим нужно работать, а не кричать здесь, в центре Минска.

— И все-таки речь о вас. Вы свою карьеру руководителя крупнейшей телекомпании видите без Лукашенко?

— Наверное, если бы пришел другой руководитель, он бы другого человека назначил — у каждого своя команда. Но я думаю, что ситуация останется прежней. Я в этом уверен.