• Актуальное
  • Право и СМИ
  • Полезное
  • Направления и кампании
  • Обзоры и мониторинги
  • Полная версия сайта — по-белорусски Рекомендации по безопасности коллег

    «Хочется красивой победы, но я сейчас – за эффективность». Ольга Лойко – о суде, политзаключенных и оттепели в Беларуси

    С журналисткой и бывшей политзаключенной, проходившей по делу TUT.BY, учредительницей проекта «Plan B» Ольгой Лойко разговариваем о заочном суде над ней, о футболе, некрасивых победах и о том, сколько еще годовщин «президентства» у Лукашенко впереди. «Поздравляю, это последняя!», уверена собеседница «Белсата».

    інтэрв'ю з беларускай журналісткай Вольгай Лойкай

    Ольга Лойко. Варшава, Польша. 15 июля 2024 года.
    Фото: Белсат

    – Ольга, за Францию или Испанию болели в полуфинале Евро–2024?

     – За Испанию. Как победительницу Германии, за которую болею еще с малолетства, с 1986 года.

    – Если проводить параллель с футболом, как и что нам делать, чтобы не проиграть окончательно?

    – О, надо действовать, чтобы выиграть! И в этом плане аналогия с немецким футболом хорошая. Когда есть порядок, цель, и любым способом, иногда не самым элегантным, она достигается. В общем – эффективность.

    – Любым способом?

    – Дмитрий Быков как-то сказал, что некрасивая победа гибельно влияет на судьбы нации. Безусловно, хочется красивой победы! Но когда есть заложники, когда есть жертвы, когда каждое затягивание снижает эффективность и, возможно, увеличивает напряжение в обществе, выбора нет. Сложная эта тема. Тема победы и мести. Но я сейчас – за скорость и эффективность.

    «Абсурд, бред, но пусть они сами в этом варятся»

    – 15 июля в Беларуси над вами состоится так называемый заочный суд. Три уголовные статьи. Попробуете защищаться в этой некрасивой игре?

    – Честно? Если бы СМИ не написали, я бы даже не знала об этом суде. Задействовать адвокатов не буду, не считаю необходимым. Есть люди сейчас в Беларуси, кому реально нужна юридическая помощь. И просить кого-то помочь мне, когда я нахожусь в физической безопасности, было бы неправильно.

    Понятно, что это абсурд, бред, но пусть они сами в этом варятся. Ни участвовать, ни противодействовать, ничего с этим делать я не хочу, не могу и не буду. И даже в списке вещей, которые меня сейчас волнуют, этот суд, честно говоря, совсем за скобками.

    – Нас судят на расстоянии – а что мы, ничего?

    – Пока ничего. Записываем на бумажечку. Сейчас прелесть всего этого безобразия в том, что все оставляет четкие следы. Раньше можно было сказать «Это не я», «Это приказ» или еще что-то. А сейчас абсолютно четко видно, кто и что делал.

    – Вас обвиняют, в том числе, в призыве вводить санкции против Беларуси. У них есть доказательства?

    – Ничего такого нет, естественно. В обвинении не было ни одного моего текста. Было несколько заметок. Я не знаю, чьих. Это просто пресс-релизы какие-то. И там никакого призыва не было.

    Я понимаю, что сейчас сам факт моего существования может нанести «вред и ущерб Республике Беларусь», той самой, какой ее видит господин Лукашенко. Но я ж не могу самоликвидироваться, правда? Я этот абсурд не нагнетаю. Это им хочется меня судить и обзывать меня «террористом». Ну если им так хочется – пусть.

    «Беларусы становятся случайными жертвами»

    – В статье на «Плане B» о последнем пакете санкций ЕС вы пишете, что это «нелепо и грустно»…

    – Это не я – мои коллеги. Но на самом деле грустно. Это сложная ситуация. Я понимаю, что если бомбят Берлин в 1945‑м, то не будут спрашивать у обычных рядовых немцев, которые там сидят под этой бомбежкой, поддерживали они фюрера или были в Сопротивлении. Они становятся случайными жертвами. И беларусы, как обычно, становятся вот этими случайными жертвами. Это грустно.

    – Насколько, по-вашему, санкции эффективны?

    – Они, естественно, работают потихонечку. Работает эта неизбежность, постепенное закручивание гаек, закрытие лазеек. Но очень постепенно. Куча людей от режима еще на этих санкциях и заработать успела – на обходе санкций по древесине, по автомобилям. Целый год они делали эту фантастическую статистику по ввозу люксовых авто через Беларусь! Но видели же ее каждый месяц! А сейчас простые люди не смогут въехать на лизинговой машине или по доверенности. Простой народ, как всегда, страдает больше всех. Такая наша участь.

    И работает еще ожидание санкций. Ты не попал в 12‑й пакет, но не расслабляешься, понимаешь, что будет же и 13‑й пакет, а потом 14‑й. На самом деле, это ужасное ожидание внутри Беларуси – а что с тобой дальше будет? Я видела там разных людей. Кто-то бравировал, что у него все хорошо. Кто-то жаловался, что все плохо. Но я не видела спокойных, расслабленных людей. Причем это бизнесмены высокого уровня. Люди, привыкшие жить нормальной жизнью.

    – Беларусь сейчас в режиме ожидания?

    – Ну да, и выживания. «Чем ты был занят пять лет времен диктатуры? – Я оставался жив!» Вот: человек пытался остаться в живых. Сейчас такие же времена.

    «Другого способа – красивого – я не вижу»

    – Остаться в живых… Как думаете, недавнее освобождение 18 политзаключенных – результат сделки?

    – Очевидно, что за этим стоит какая-то сделка и договоренности. Это не жест доброй воли. И не акт гуманизма. И, безусловно, это результат усилий не одного человека, а, скорее всего, людей, давивших с разных сторон. И я очень надеюсь, что это продолжится.

    Но настроение, с которым это обсуждается некоторыми людьми, мне не понравилось. Обесценивание. Мол, ну подумаешь, вышли люди, которым оставалось меньше года. Ребята, меньше года, – это год жизни, да? А люди готовы даже на день сократить этот ад. И как бы да – всего 18 человек. Но каждый человек уникален, у каждого своя жизнь. И надо же с чего-то начинать! Конечно, хотелось бы, чтобы вышли все, но…

    – Слово «оттепель» нелепо звучит при 33-градусной жаре в Варшаве, но можем ли мы ожидать сейчас этого «потепления» в Беларуси?

    – Было бы логично. Я бы сейчас эскалацию не устраивала. Начинается предвыборная кампания, а вы продолжаете мочить людей еще за прошлую? По идее – надо закончить. Прекрасно, кого-то освободили.

    Отпустите теперь всех пенсионеров на домашнюю «химию». Людей, которым осталось мало сидеть. И постепенно, возможно, действительно «потеплело» бы… Но у них с этим плохо – опять же, эти дурацкие суды. Зачем?

    – Если б остались в Беларуси – сколько получили бы?

    – Я не знаю, но думаю, что «десятка» точно была бы. Хоть сейчас немножко странно будет: они нас сами отпустили – а потом дали десятку? Но логика уже не работает.

    – После выезда из Беларуси вы занимаетесь правозащитной деятельностью…

    – Наверное, это можно и так назвать. Работаем вместе с ассоциацией бывших политзаключенных и их родственников, с Татьяной Хомич, с Сашей Лойко, мужем Ирины Славниковой, с Ольгой Горбуновой. И именно по трекам освобождения. Это непопулярная тема. «Ой, у вас там опять договорняки, с кем-то пытаетесь встретиться». Ну, да, мы пытаемся и даже встречаемся. Просто потому, что другого способа – красивого – я не вижу. Если мне кто-то подскажет красивый – буду благодарна.

    Но я знаю, в каком состоянии девочки. И не все из них готовы досиживать. Даже из тех, кого сейчас приводят в пример, что вот она «железно сидит». А я точно знаю, что она уже не железно сидит, что у нее здоровье рассыпалось. «Я чувствую, что отсюда не выйду живой», признается она мужу. А сидеть еще долго…

    «Глядишь – и народное согласие случилось бы»

    – Разговариваем с вами в день 30‑й годовщины «президентства» Лукашенко. Поздравите его?

    – Поздравляю, это последняя его годовщина! Я уверена. И да, ему придется за все ответить. И самое страшное, что сейчас происходит, это все-таки Украина. За все остальное, ну, если бы чуть поизвинялся, чуть оттепели, глядишь – и народное согласие случилось бы. В конце концов, все хотят домой, все хотят к родственникам, на кладбище сходить. Все говорят: слушай, ну давай уже, заканчивай. Всё можно проехать, но… Разбомбленная Украина, извините, это красная линия, и отыграть назад это соучастие у него не получится. И поэтому никаких хороших выборов в 2025 году я не вижу вообще.

    У него был прекрасный шанс на хорошие выборы в 2020 году – через преемника. И я помню, что я бегала с этой идеей. Мне казалось в 2019‑м это настолько очевидным… И Крутого того же называли, и Макея. Я уверена, что, если бы Макей сказал, что идет на выборы в 2020 году в качестве преемника, Виктор Бабарико не пошел бы. И та же футбольная метафора здесь очень уместна: пришло новое поколение, и нужно давать играть уже им…

    – Выбросили уже Володарку из головы? Или кошмары снятся еще?

    – Ничего не снится. Но тюрьму, нет, не выкинула. У меня здесь несколько сокамерниц, и мы обсуждаем иногда между собой. Потому что остальные не очень любят все эти байки слушать. Начинается: «Ой, слушай, не нагнетай!» Нет, Володарка останется навсегда, я думаю.

    – Эмигрантка, беженка, подсудимая, бывшая политзаключенная. Что еще? Террористка. Что вам сейчас больше всего мешает жить нормальной жизнью?

    – Наверное, «террористическая» ипостась. Она очень неудобна. В плане возможности куда-то свернуть с журналистского трека. Потому что для любой беларусской компании, айтишной или неайтишной, ты становишься слабым местом. Могут спросить, почему вы на работу террориста взяли. Не у владельца здесь, так у кого-нибудь из его родственников там. В общем, куча каких-то сопутствующих вещей.

    «Послушайте, я так понимаю, что я во всем виновата!»

    – Говорите, «свернуть с журналистского трека». Почему?

    – Потому что хочу нормальную зарплату и отпуск. Хотя бы две недели. Чтобы ничего не писать. Я думаю, что ни одного нет журналиста, который нормально ездит в отпуск. Ну, может, какие-то есть, но точно не сейчас, не за пределами Беларуси. В Беларуси было то же самое, у меня пропало более 100 дней неотгулянного отпуска. Все хотят финансовой устойчивости, четкого баланса работы и жизни. Да, человеческой работы.

    И опять-таки – не быть во всем виноватым. Вначале ты не так свергал режим, потом не так сидел, не так вышел, не то делаешь. Послушайте, я так понимаю, что я во всем виновата! И 2020 год – я, и революция, и контрреволюция – всё мы виноваты. Выборы в КС мы не так провели. Слушайте, вы много от нас хотите за какие-то очень смешные деньги и за кучу каких-то напрягов. Мы делаем ошибки и опечатки, мы не всегда во всем можем четко разобраться. Это сложная работа! И опасная, и низкооплачиваемая. Плохое сочетание, да?

    – Если не журналистика, то что?

    – Надо заняться польским. Потому что пока больше русский, английский и беларуский. И потом, как сказал мой один коллега, которому все советуют заняться наконец-то нормальными вещами и серьезным бизнесом, «слушайте, ну такая Беларусь, она ж болит». Так что, конечно, хотелось бы доиграть уже эту тему, дожить до нормальной Беларуси. Не знаю, новая она будет или старая, но чтобы нормальная для всех.

    – Ваш проект «План B» держится и работает, все нормально?

    – Пока да, с трудом, но да. Денег нет, но мы держимся. Эта нестабильность напрягает, когда ты на месяц вперед не можешь спланировать. Но дело же не в этом. Проекты будут. Я не сильно горюю по проектам. TUT.BY, «Белсат», любые, даже большие.

    Были бы живы люди! Люди найдут деньги и сделают новые проекты. В этом – жизнь. Это здоровый процесс. Если журналистов не сажают, если их не мучают. А то «Желтые сливы» оживились: типа, ура, «Белсат» умер. Даже если «Белсат» умрет – люди будут живы! И значит, будет другое. Вы не представляете, насколько это все живучее и колосящееся. И деньги будут, и все будет.

    – Дай Бог. Полюбили уже Варшаву?

    – Вполне. Я уже шутила как-то, что не понимаю любви без взаимности. Я не могу любить Минск, если он настолько не любит меня, что обзывает террористом и так далее. Я не ностальгирую вообще! У меня это место вот отбито полностью. А в Варшаву мы, как я говорю, всем табором приехали. У меня тут мама и сестра с семьей – с мужем и детьми.

    – Были бы на моем месте, о чем спросили бы у Ольги Лойко напоследок?

    – Спросила бы про тех людей, кто что-то делает. Куча людей. И это все – в серой и черной зоне. И там, и тут. И есть люди, которые реально рискуют многим – и там, и тут. Подставляются и перед одними и перед другими и ставят себя во всякие нехорошие ситуации, пытаясь кого-то спасти, помочь. Мы не можем их назвать. Но они точно есть. И часть из них, возможно, выглядит сейчас достаточно одиозно для нас отсюда. Но там они делают очень полезные вещи.

    Я жду их – они же будут, я точно знаю – истории спасения и помощи. Они будут очень интересны, потому что люди делают много и не могут об этом сказать. И поэтому, когда вы кого-то гнобите, будьте аккуратны. Этот человек, возможно, сейчас в подвале прячет еврея и просто не может громко критиковать Лукашенко.

    Самые важные новости и материалы в нашем Telegram-канале — подписывайтесь!
    @bajmedia
    Самое читаемое
    Новости

    Белорусскую пропагандистку Марию Петрашко взяли работать на российское телевидение

    22.08.2024
    Акцэнты

    Telegram показал, как передает данные пользователей властям разных стран. Проверено Беларусь (и не только)

    Telegram начал подробно отчитываться о том, как предоставлял данные пользователей властям разных стран. «Зеркало» изучило отчеты о Беларуси и других странах, где живет много беларусов — рассказываем, что мы узнали.
    03.10.2024
    Акцэнты

    «Форум, напечатанный на бумаге». Как создавались и почему закрылись детские журналы «Каламбур» и «Один дома»

    В августе 2024 года о закрытии объявили легендарные детские журналы «Каламбур» и «Один дома». По этому поводу на портале Onliner.by вышел большой ностальгический текст о любимых журналах нескольких поколений белорусских подростков. В нем — интервью с последним главным редактором Геной Олейником и отзывы и истории самих читателей. 
    02.09.2024
    Каждый четверг мы рассылаем по электронной почте вакансии (гранты, вакансии, конкурсы, стипендии), анонсы мероприятий (лекции, дискуссии, презентации), а также самые важные новости и тенденции в мире медиа.
    Подписываясь на рассылку, вы соглашаетесь Политикой Конфиденциальности